Александра Федорова Внутренняя архитектура -2
«О новом экзотическом цикле картин Александры Федоровой можно сказать одной фразой Редьярда Киплинга — «Джунгли пожрали город…». В «Книге джунглей» можно найти и более развернутое описание заброшенного города: «Деревья вросли корнями в стены и высились над ними; зубцы на стенах рухнули и рассыпались в прах; ползучие растения выбились из бойниц и раскинулись по стенам башен висячими косматыми плетями. Большой дворец без крыши стоял на вершине холма. Мрамор его фонтанов и дворов был весь покрыт трещинами и бурыми пятнами лишайников, сами плиты двора, где прежде стояли княжеские слоны, были приподняты и раздвинуты травами и молодыми деревьями». Такие полотна должны висеть в кабинете бывалого путешественника, вернувшегося из колоний, рядом с коллекцией старинного оружия, охотничьими трофеями и шаманскими масками. То ли это руины Хампи в штате Карнатка, построенного на месте обезьяньего царства, упомянутого в «Рамаяне». А может быть, знаменитый Анкгор-ват, находящийся в Камбодже. Оба этих места претендуют на то, что «певец британского империализма» именно их описал, как город бандерлогов. Тем не менее, все эти произведения — необыкновенно убедительная импровизация на основе старинных черно-белых фотографий и ярких личных впечатлений, которые художница — отважная путешественница привезла из своих многочисленных поездок по Индии и странам юго-восточной Азии. Это уже второй живописный цикл Федоровой, где она предстает как «исследователь-паломник, коллекционирующий святыни и стяжающий благодать». 
В нем, как и прежде любитель архитектуры Востока найдет космогоническую символику мироздания: храмы — это горы и небесная твердь; бассейн — символ мирового океана, каплей воды из которого является человек и т. д. Одновременно это иллюстрация отечественной философии ноосферы, говорящей о культуре, как части геологического процесса: творения человеческих рук становятся частью ландшафта и рано или поздно джунгли и пустыни поглощают их. Новая серия работ Александры гораздо более внутренне цельная, в ней заметно вырос арсенал художественных средств, которыми живописец владеет раскованно, усиливая все те же эффекты участия в романтическом приключении, божественного величия и многозначительности великолепного зрелища».
Андрей Хлобыстин