Вирпи Весанен-Лаукканен(Хельсинки, Финляндия). Карамельная принцесса (объекты).
Каталог. Совместно с Генеральным консульством Финляндии в Санкт-Петербурге, Институтом Финляндии в Санкт-Петербурге и Советом по искусству Финляндии. С 5 октября 2005 года посетителям галереи Д137 предстоит встреча с творчеством финской художницы Вирпи Весанен-Лаукканен, известной в Скандинавии, как мастера реализации тонких художественных материй, связанных с миром глубоких ощущений детства и скандинавскими традициями. Эти ощущения наполнены жизненным опытом, наблюдениями за окружающими людьми и природным миром, но от этого они оказываются не менее искренними и простодушными. Вирпи, по образованию мастер текстиля, всю жизнь изучает разные техники материала, преподает сама, придумывает новые технологии преподавания. Знание материала дает ей возможность в своей работе использовать многообразный спектр ассоциативных элементов, рождающих море воспоминаний, у каждого зрителя своих. Прогуливаясь по блошиным рынкам, Вирпи часто обнаруживает там вещи, которые затем пронзительно звучат в ее работах. К примеру, старые чулки. Вряд ли кого-то так привлекли бы эти простые чулки. Но Вирпи придумывает им историю. 
Черные чулки по скандинавской традиции носят разведенные женщины. Художница награждает их надписью «навсегда твоя», как будто они сами, как в сказке Андерсена, лелеют надежду обрести новую любовь. Вещный мир наполняет мастерскую Вирпи, которая находится буквально в центре Хельсинки на острове Харакка. Остров, находящийся в десяти минутах езды на лодке от самого престижного района города, в начале века использовался в качества лаборатории для химических экспериментов. Все здания, которые там сохранились, несут воспоминания об этом: мастерские в бывших лабораториях (в одной, например, душевая установка находится прямо над входной дверью), кухня в большой лаборатории, где теперь в центре стоит бильярдный стол с четырьмя шарами – все вызывает ощущение вневременья, легкого запустения и забытья. Там сохранилось все: от старых умывальников, крючков, защелок, до запаха ступеней и отблеска витражей в старинном добротном доме. Для нас невероятно, что этот заповедный остров был отдан художникам. И теперь кроме диких птиц уже около пятнадцати лет там живет девятнадцать художников, редко общаясь друг с другом, иногда не видясь месяцами. Недавно туда прилетели знаменитые австралийские большие утки с белой головой и круглым черным передником и развелись в невероятном количестве. Обычным людям туда вход закрыт, но Вирпи со своим мужем приходят на склон высокой скалы на свой очередной романтический завтрак в окружении птиц, скал, свежего ветра и прекрасного зрелища Балтийского моря вокруг с кораблями и близким городом. В такой атмосфере фантазии Вирпи не могут не вращаться вокруг мира сказок, с их иллюзорными мечтами и верой в добродетель, и она показывает хранящиеся в лаборатории Харакка полотенца, сделанные для военных во время войны. На них вышиты слова «любовь», «вера», «чистота», «тепло», «надежда», и Вирпи объясняет, что это вещи не просто служили, но спасали. Вирпи рассказывает, что самыми любимыми сказками ее детства были андерсеновские «Красные башмаки», «Русалочка» и «Девочка со спичками». Довольно странный выбор, если говорить о детских чувствах, но совсем не странный, если хотя бы немного знать финский менталитет. В первых двух сказках присутствует жестокое наказание за прихоть, в третьей – избавление смертью от жизненных мук. Вирпи рассказывает, что ее всегда увлекала мечта, которая недостижима, даже когда мечта становится дороже самой жизни. «Сказки Андерсена печальны и красивы, — говорит она, но они нравятся. Став старше, я поняла, что сам Андерсен был глубоко несчастен в любви, когда писал свою «Русалочку». В творчестве Вирпи Русалочка воплощается в некую принцессу, играющую множество ролей. Сначала Вирпи сделала русалочку в человеческий рост с перламутровыми бусами и хвостом. «Пусть русалочка станет взрослой», — решила она. Своим маленьким ученикам она дала задание сделать из самых простых материалов кукол и придумать им истории. Каталог с этими куклами и их историями – одна из гордостей Вирпи. Она называет этот проект «Life Narratives» (жизненные истории). Ее собственная русалочка, по крайней мере, сопутствовала ей всю жизнь, с самого детства воплощаясь в красивых принцессах с длинными платьями и богатыми украшениями, затем в фигуре самой русалочки, а затем в необыкновенном наряде для красивой принцессы. У каждой принцессы – своя история. «Candy Princess» (карамельная принцесса) – так Вирпи назвала свою выставку и центральное произведение на ней – платье, выполненное из конфетных фантиков. Эти фантики несут в себе воспоминания о путешествиях ее и ее друзей, о городах, где были куплены и съедены конфеты. Вирпи не ожидала, что ее столь личные воспоминания окажутся и для зрителей такими близкими и понятными. Одна пожилая женщина на выставке, увидев фантики «Мишки на Севере», вспомнила, как она ела эти конфеты в Таллинне еще до войны. Конфеты – это праздник, особенно в прежние времена. Украшенные фольгой и шуршащим целлофаном, они превращают процесс простого разворачивания конфеты в открытие, в ожидание сладкого чуда. В этот момент некоторые испытывают сложное переплетение чувств: запретный соблазн (если конфетка утащена до обеда, или если лишние килограммы вообще не позволяют думать о сладком), досадное разочарование (в детстве эти конфеты казались вкуснее), награда за что-то (надо поспешить ее съесть, а то передумают), и так далее. Карамельная принцесса Вирпи может съесть нескончаемое множество конфет и не потерять форму – она всегда стройна и хороша собой. Вирпи была уверена, что эта сказка – только для женщин, но мужчины тоже вовлекаются в процесс воспоминаний, и с удовольствием разглядывая это чудесное платье, сверкающее яркими красками под лучами прожекторов на выставке. Интересно, что технически платье выполнено точно так же, как платье из ткани. Части этой «материи» сшивались на машинке: сначала одинаковые фантики в длинные ленты, затем эти ленты между собой, и так далее. По той же схеме Вирпи сделала и большое панно из поздравительных открыток с изображением роз. Открытки собраны на блошиных рынках, куплены в частных собраниях, взяты у знакомых. С обратной стороны каждой открытки написаны поздравительные тексты. Изучая эти тексты, Вирпи заметила интересную особенность: если раньше, в 20-е годы прошлого века, в поздравлении к матери дети были изобретательны в изъявлении благодарности, уважения и любви, то в современных открытках поздравления похожи друг на друга. Они сводятся к тому, что матерям желают быть молодыми, сохранять бодрость, в общем, того же, что желают нынче и у нас. Если прежде письмо или открытка были почти единственным средством коммуникации и тексты в них действительно означали что-то важное, то теперь все сообщения люди стремятся сделать по телефону или Интернету. Столь притягательная энергетика эпистолярного жанра даже теперь для многих не заменяет живого голоса по телефону. Многометровое панно, высотой чуть больше метра, вмещает огромное количество открыток, с одной стороны это поле роз, а с другой – текстов, когда-то написанных людьми. Для финского зрителя, конечно, эти тексты символичнее, они превращаются в настоящие истории. Но и для остальных зрителей в этом зрелище есть предмет для воспоминаний и ассоциаций: о детских поделках, об уроках труда в школе, где все делали мамам подарки, о тех письмах, которые писали сами. Аккуратно сшитое руками художницы, панно наполнено ее собственными чувствами и теми историями, которые она придумывала во время работы. История о красных башмачках, ставших для маленькой датской девочки Карен, придуманной Андерсеном, настоящей трагедией и наваждением, в версии Вирпи становится историей о взрослеющей девушке, сознающей свою женственность. Башмачок превращается в вязаную туфельку, и Вирпи пропитывает ее сахарным сиропом для придания жесткости и для чего-то еще, не видимого глазом, но понимаемого автором. Этот секрет объединяет историю красной туфельки с историей карамельной принцессы. Туфелька стоит на маленьком красном коврике, напоминающем лужицу крови, возможно, от отрубленных ножек измученной долгими плясками Карен, а возможно, это след новой незнакомой крови взрослеющей девочки. Для Вирпи образ девочки остался неосуществленной мечтой: она вырастила двоих сыновей, но всегда мечтала иметь дочь. Когда ее подруга родила двойню, двух прелестных девочек, одна из которых вскоре умерла, это так поразило Вирпи, что она придумала свою историю. На выставке эта история воплотилась в двух крошечных платьицах, похожих на маечки, сделанные из спичек. Одно платьице из светлых спичек, другое, точно такое же – из темных, как будто обгорелых. Действительно, головки спичек обгорелые, сами они выкрашены в черный цвет, а платье из них символизирует собой некую тень, напоминание о былом образе, исчезнувшем навеки. История печальная, как и «Девочка со спичками», столь любимая детьми и взрослыми. Душа девочки, возможно, нашла свое упокоение, и Вирпи по аналогии решает для себя реальную жизненную драму. Впрочем, если не знать предыстории, то сказку о двух спичечных платьицах каждый может додумать сам.
Ольга ШУСТРОВА