Людмила Белова. Save as / Сохранить как (видеоинсталляции, объекты). 
Каталог. Совместный проект с музеем Анны Ахматовой в Фонтанном доме. Санкт-Петербург. Россия. Проект проходил при поддержке Института «Открытое общество», Российского страхового народного общества «РОСНО», ЗАО «Спортивный на Литейном», Hedman Osborne Clarke Alliance, «Эхо Петербурга». Создание архивов оцифрованных изображений кажется наилучшим способом сохранения национального достояния и национальной памяти. Перевод экспонатов в электронный формат — одна из последних глобальных идей, захвативших музейный мир. Подлинник – вещь хрупкая и ненадежная, и только в электронной базе данных ему гарантировано виртуальное бессмертие. 
Однако, в этом случае возникает проблема выбора: что сохранять, а что нет. От музея, как правило, ждут, что он развернет перед посетителем более или менее стройную картину мира, и уже несколько столетий подряд музейщики занимаются тем, что сортируют информацию, отделяя важное от менее важного и совсем случайного. Но любые классификации такого рода неизбежно грешат прямолинейностью. Сквозь стандартные ячейки всех этих сетей для ловли прошлого проскальзывают все мелочи и бытовые подробности, все звуки, запахи и краски, из которых как раз и складывается время, и, которые стираются сразу же, как только это время уходит. Собирая и сохраняя именно такую, неважную и второстепенную информацию, записывая на видео случайные воспоминания, фиксируя на пленку уличные шумы и обрывки разговоров, можно создать архив, в котором найдется место для всего частного и индивидуального, как это происходит в проекте «Save As», где память, по природе своей, субъективная и личностная, противостоит объективной и безличной истории. Время сохраняется здесь не в порядке хронологии, а как информация на жестком диске компьютера, где можно одновременно открыть разные файлы и папки. Камера, нацеленная на дверь галереи, снимает входящих в зал зрителей. Изображение в режиме «сепия» проецируется на белую поверхность, где каждый может обвести силуэт кого-нибудь из присутствующих. В XVIII веке для этой цели использовали свечу и прозрачный экран. В новой версии их заменили камера и проектор, а цель осталась прежней – сохранить изображение «на память». Камера фиксирует реальное время, но преображенное фильтром и искусственно состаренное изображение на наших глазах становится прошлым. Инсталляция в следующем зале исследует уже настоящее прошедшее время. Телевизоры и диванные подушки, разложенные на полу возле экранов, обещают домашний просмотр. Вместо узоров на подушках напечатаны черно-белые фотографии, переснятые с отбракованных снимков на паспорт. Увеличенные и втиснутые в овал лица становятся настолько обобщенными, что кажутся знакомыми. Персонажи на фотографиях защищены своей анонимностью, в отличие от вполне реальных людей, рассказывающих о себе с экранов телевизоров. Жизнь большинства из них так или иначе связана с домами № 34 по Фонтанке и № 51 по Литейному проспекту, расположенными по соседству с музеем Анны Ахматовой. Метод сбора информации, известный как Oral History или «устная история», как правило, используют для того, чтобы реконструировать какое-нибудь недавнее событие или зафиксировать вчерашнее прошлое того или иного локального сообщества. Но в житейских историях, которые рассказывают перед камерой «соседи Ахматовой», Большая История уходит на второй план. Почти все избегают говорить про войну или про блокаду, с удовольствием вспоминают о том, как и под какую музыку танцевали, и как ходили в кино, но с трудом называют даты и путают последовательность событий. В этих рассказах действует не история, а память, упорно цепляющаяся за детали, которые и оказываются самым главным. Так же как видео-интервью сберегают частные воспоминания, аудио-инсталляция сохраняет «звуковую» память. Случайные шумы, записанные на улицах, подслушанные обрывки разговоров, звонки мобильных телефонов, рассказы прохожих и торговцев с барахолки, переплетенные со старыми мелодиями — маркерами времени — связаны в единый аудио-ряд музыкой Алексея Рахова. Весь саунд-трек сводит вместе разновременные и разноплановые звуки. Он существует как самостоятельный звуковой объект (см. диск в конце каталога) и в измененной редакции как аудио-ряд к видеоинсталляции, где движущаяся в танце пара перемещается из одного времени в другое, и где вальс, танго и фокстрот смешиваются с современными ритмами. Экран, пришпиленный прищепками, как вывешенная на просушку простыня, скрывая фигуры танцующих, оставляет на поверхности только две тени, скользящие в замедленном бесконечном движении. Самые материальные объекты в этом медиа пространстве – старые фаянсовые тарелки. Выведенные на потрескавшейся глазури каллиграфически-изящные надписи — «скоро лето», «скоро весна», «скоро на дачу», «скоро обед» — отражают постоянство наших ожиданий. Здесь слово «скоро» неизменно апеллирует к будущему, а время меряется не часами, а надеждами, и потому, в сущности, не важно, что все обещанное уже было и обязательно будет еще, как обязательно будут весна, лето и осень.