Тимур Новиков. Воздухоплавание и Мореплавание (гравюра, ручное шитье).
Бездонные небеса отражаются в двадцати пяти квадратных километрах вод Петербурга. Гигантское зеркало чудесно растворяет детали, отправляет их в глубину вечности, и та вновь возвращает их образы и символы. И тогда в малом мы видим большое. Корабли и самолеты, птицы, люди и дома – все суть тела, плывущие сквозь время по небесной и водной глади. Так видеть явления мира и таким образом их передавать, что это – прием, метод или мировоззрение мастера? И то, и другое, и третье сочетается у Тимура Новикова, художника, заглянувшего за горизонт. Небо и вода, встречаясь, тонкими плавями, нежными касаниями воздуха соединяются друг с другом, и вот оно, готовое живописное поле. В нем золотой и серый, розовый и голубой, белый петербургский свет патинирует набережные, мосты и дома. Колышутся складки тканевых картин Тимура, заплетаются рефлексами в твисте отражений на петербургских волнах … Северным Средиземноморьем была для Тимура Новикова Балтика. Не столько копирование венецианской легкости и римского величия видел художник в структуре и убранстве Петербурга, сколько восстановление единства европейской культурной традиции, зарождению которой жители континента обязаны в одинаковой мере и югу Европы и ее северу. Для Тимура никогда не существовало вопроса о правильности выбора Петром I места при постройке Петербурга. «Дельта Невы – зеркальное отображение дельты Нила, – говорил он, – собственно, Петербург, скорее северная Александрия, и в этом месте, лежащем с ней на одной вертикали, и должен был возникнуть морской город». Из этого города Тимур отправлялся в путешествия, в детстве воображаемые, затем – действительные. Матроска, матросский костюм, еще лет тридцать назад был пределом мечтаний юных романтиков, а в более далеком прошлом без него нельзя представить детский образ многих выдающихся людей, так или иначе расширивших горизонты наших представлений о мире. Шиллер в драме «Дон Карлос», действие которой относится к XVI веку, уже говорит о матросском костюме, как о детской моде. Ван-Дейк, Лебрен изображали королевских отпрысков, одетых моряками. Любимый персонаж Тимура Новикова, Людвиг Баварский, священномученик Царевич Алексей, скульптор Арно Брекер, бывший канцлер Германии Вилли Бранд запечатлены на детских снимках в матросских костюмах. Этой традиции до сих пор придерживаются европейские аристократы. В коллекции Тимура есть снимок графа Ленарта Бернадотта, чья выставка фотографий цветов проходила в Музее этнографии в начале 1990-х гг., на которой этот 80-летний родственник семьи последнего русского Императора окружен своими потомками, одетыми в белые матроски. В начале двухтысячных годов Тимур Новиков возвращается к теме воды и неба и его героем становится юный, с возвышенными по-королевски помыслами, путешественник во времени, перед которым открывается безграничное пространство. Идеалом этого героя по-прежнему остается красота, ради нее он снаряжает морской и воздушный флот. В выставке «Воздухоплавание и Мореплавание» художник показывает влияние красоты на развитие всех областей культуры. Художественная воля Тимура запускает летательные аппараты над зданиями Андреа Палладио и они парят, постигая чистоту пропорциональных отношений. Совершенная графика архитектора классицизма позднего итальянского Возрождения, который завершил начатую Ветрувием канонизацию римского античного стиля соседствует с еще далекими от совершенства, но стремящимися к нему рукотворными птицами – аэропланами. Выставка «Воздухоплавание и Мореплавание» в Галерее Д137 проводится в год двадцатипятилетия творческой деятельности Тимура Новикова. По-видимому, не случайно, он, создавший Новую Академию, обратился к наследию Палладио, родоначальнику академизма в архитектуре, с которым его роднит смелость в соединении разнохарактерных тем. Палладианский полет, полет к совершенству – вот достойнейший путь для художника, и какими бы немощными изначально ни были его крылья, они окрепнут и вознесут его высоко. «Красота неуязвима» – произнес Тимур после того, как серия «Палладианских полетов» была готова. Мы же вслед за французским архитектором Картмером де Кинси, который отметил, что «Палладио как будто бы задался целью показать, что все разумное в формах и пропорциях древней архитектуры годится для всякой эпохи», скажем, что этому принципу был верен и художник Тимур Новиков, человек Возрождения.
Александр Медведев.